Не рыба.
Не рыба.
Владимир Сагадиев.
Российская Охотничья Газета №5
( 28 января 2004 г. )
На что жалуется больной? —
интересовался доктор из к/ф
“Формула любви”.
— Аппетит нормальный?
Температура в порядке?
— На голову жалуется, батюшка.
— Голова — предмет темный и
посему обсуждению не подлежит.
К ноябрьским праздникам
самые нетерпеливые заерзали:
“Вот-вот начнется зима.
Наконец-то отведем душу на
льду”. Но убежал ноябрь,
постучался в двери декабрь, а
зимы все нет. Начали роптать
самые терпеливые: “Зима вообще
будет или как?” Лишь дошел
слух, что на Рыбинке появился
лед, часть народа словно ветром
сдуло.
— Ну и как рыбалка?! — сразу по
возвращении.
— Да-а, — безнадежный жест рукой,
— на Лами и Себле рыбалки не
было. Весь народ ломанулся на
Сить. Представляешь картину — в
Бобровниках запарковалось
около трехсот автомобилей, и на
льду реки тусуется тысячная
толпа рыбаков.
В этом году там заработала
сотовая связь, и теперь
постоянное треньканье звонков.
Всех знакомых волнует, как
клев. А клевало плохо и в
основном небольшие плотвицы и
окуни. Так что на простенький
вопрос “Ну как?” следовал
очень подробный ответ,
состоящий сплошь из
непереводимых оборотов. Диву
даешься, зачем в русском языке
свыше трехсот тысяч слов, если
все прекрасно обходятся
сочетаниями из четырех-пяти. Да
и тех в словаре не найдешь. В
общем, закругляться надо с
Рыбинкой. Она превращается в
обычный гадюшник. Через десять
дней еще один товарищ вернулся
из-под Васильсурска.
— Ну как?
— Ходить приходилось много — к
другому берегу. Плотва и окунь
брали везде, а вот щука хорошо
брала в коряжнике. На одной
жерлице поклевка была, едва
живца опустил. Несколько минут
пытался вывести, да куда там. С
таким же успехом можно
вываживать атомную субмарину.
Я уж и так, и эдак, но в конце
концов щука рванула так, что
леска 0,45 лопнула в руках, и
ушла. До сих пор не могу
спокойно об этом вспоминать,
руки дрожать начинают.
— Может, леска старая была?
— В том-то и дело, что свежую
намотал…
Это уже интереснее. Но один из
нашей компании — неважный
ходок. К сожалению, не подойдет
вариант. Надо, чтобы на машине
от места до места. Через
знакомых своих знакомых навели
справки о нижнем Доне и нижней
Волге. С лодок в отвес
устойчиво ловится судак, окунь,
щука, да и весь прочий рыбный
перечень. Конечно, хорошо
съездить туда, где
гарантированно наловишь рыбу.
Спиннингом помахать зимним. Но
зимняя рыбалка — это особая
песня. Ледобур, лунка, тонкая
леска, постоянно ожидаемый и
все равно всегда неожиданный
сбой кивка, тугие толчки рыбы в
руку и умение удержать ее на
самой деликатной снасти… Да
что говорить. Это и так всем
знакомо. А со спиннингом зимой
как-то не то. Лично у меня уже с
десяти шагов не получается
попасть блесной в лунку. А уж
как “провести” воблер, просто
ума не приложу. И ни один
эксперт спиннингист об этом ни
гу-гу. В общем, не нашли мы между
собой согласия и по поводу
южного направления. А согласие
есть продукт, получаемый при
полном непротивлении сторон.
Общий знаменатель получился
такой — на машине от места до
места, рыбалка со льда,
вероятность поимки хорошего
трофея и отсутствие
бестолковой толпы — это,
выходит, Карелия. Едва в
Петрозаводске рождественские
морозы упали до -10°С, нас из
Москвы как ветром сдуло. Лишь
мигнули на прощание глубокой
ночью стоп-сигналами.
Следующим вечером уже
выкатились на лед озера и еще
через двадцать минут —
окончательная остановка. Если
верить навигатору, в прошлом
марте в 15 метрах к С-С-3 из лунки
выдернули свою рекордную,
свыше 10 кг, щуку. И просто щук с
налимами хватило. Вскоре глаза
привыкли к темноте. Далеко на
севере проявилась темная
полоска берега. И где-то в
бесконечности, чуть ближе
Полярной звезды, мерцали
огоньки ближайшего поселка.
— Ну, ладно, хватит слоны
слонять. Как самочувствие?
Если не считать легкого
ступора после 18 часов дороги,
то хорошо. А вот мотыль уже не
дышал.
— Ладно. Потом разберемся.
Сейчас надо примус
раскочегарить, порезать
колбаски и разлить
“витаминчику” за прибытие.
…Что-то нос начал мерзнуть.
Посмотрел на часы — уже восемь
утра. Поскреб ногтем
заиндевевшее окно
“Уаза-батончика” — скоро
начнет светать.
Мурманчанам сложнее. Им до
рассвета еще две недели. После
завтрака на лед, благо для
этого надо лишь распахнуть
дверь автомобиля, а дальше в
любую сторону. Народ вывалился
на улицу с надеждой в глазах и
ледобурами наперевес. Каждый
отсчитал от машины свое
количество шагов и забурился в
лед. Пока еще острые ножи
довольно быстро прогрызли
лунку на
семидесятисантиметровую
глубину. Самого живого из всех
полудохлых мотылей на крючок
мормышки и опускаем его в воду
словно лакомое угощение для
рыбы. Пять минут, десять минут —
тишина. Как там пишут — нет
клева, активно бури лунки? Сюда
бы их -сверлить эту озерную
броню. После пятнадцати метров
вертикальной проходки
активность резко падает. Хотя
бы десяток жерлиц выставить, да
живца наловить для них. Весь
первый день прошел в трудах. На
следующий день стало полегче.
Стало ясно, где больше клюет, да
и жерлицы выставили. Но каждая
рыбка давалась не просто так.
Не хочет рыбка клевать, не
хочет кушать. Муторно ей.
Глухозимье. Глухое зимье.
Глухая зима. Пропали краски —
вся палитра от светло-серого до
темно-серого. Пропали звуки.
Только непрерывно шуршит ветер
над озером. Шуршит поземкой по
насту, шуршит в складках
одежды, шуршит вокруг машины,
заметая колеса. Шуршит просто
так, чтобы быть.
Пролетела стайка маленьких
синичек. Сейчас они
разнообразят мир звуками
птичьего пересвиста? Нет,
нельзя -глухозимье. Только
короткие звуки, словно кто-то
крохотным серебряным
молоточком обламывает
сосульки. Незаметно синички
пропали в этом сером шорохе. А
может, это и не ветер шуршит, а
песочные часы времени?
Совершенно незаметно
спустились сумерки. Пора
тащиться к машине и ужинать.
Весь последний день состоял из
героических усилий хоть
что-нибудь поймать. Потом
короткий сон, в утренней
темноте с фонариками сняли
жерлицы и поехали в Москву. По
пути пересели в праворульный
японский минивэн и всю дорогу
водитель развлекался, как умел.
Догнав вплотную очередную
фуру, начинал медленно
перестраиваться влево для
обгона. Сидевший слева штурман
сначала громко оповещал о
встречном КамАЗе, потом
перешел на односложные “да” и
“нет”, а потом полностью
обессилел от непрерывного
ожидания лобового удара и лишь
слабыми жестами протестовал
против очередного
необдуманного маневра. На
въезде в Тверскую область он
окончательно впал в кому и уже
ни на что не реагировал. Бедный
Ерик… После этого водитель
тоже заскучал и перестал без
нужны рисковать. Поменять его
мы не могли, хоть он и
вымотался. Мы благополучно
вернулись домой. Наловили лишь
по пакету окуней да налимов. Но
ведь налим — не рыба.
No Result
View All Result
|