Вот случай из рыболовной практики. Мы, компания спиннингистов, безуспешно бороздим блеснами воды реки Птичь. Испробованы почти все виды блесен, качающиеся и вращающиеся, всех цветов, форм и размеров. А рыба не берет. Тогда я решаю поставить на поводок два вида блесен сразу, чтобы ускорить поиски уловистой блесны. Для этого стальной поводок переламывается в пятнадцати сантиметрах ниже грузила, к остатку поводка крепится латунная блесенка “трофимовка”, отломанный кусок поводка крепится к застенке блесны у тройника. На нижний конец поводка ставится деревянная приманка. У нее скошенный лоб и огромные глаза, цвет ее синий с белыми крапинками по спине и белое брюхо.
Короткий заброс в воду для проверки игры так необычно поставленной “трофимовки”, проводка и… за быстро убегающей блесенкой, как бы выпучив глаза, гонится подобие какой-то рыбы.
Первый заброс дает резкий толчок, и на удочке ходит щука. Потом несколько некрупных щук точно так же взяли на эту снасть. Ни одна из них не схватила деревянную приманку, а все хватали как бы “убегающую” от хищника блесенку. На “трофимовку”, пущенную отдельно, поклевок не было. Можно предположить, что хватку щук вызывало сильное стремление перехватить добычу того, кто гнался за нею. Через некоторое время один мой товарищ испробовал этот способ при ловле на реке Березина. Только вместо деревянной приманки он поставил на конец поводка обычную блесну типа “норич” и вот маленькую “трофимовку” схватила крупная щука.
Почему щука схватила маленькую блесенку, когда за ней была щучья блесна? И в этом случае может быть толчком послужило то же стремление — выхватить настигаемую добычу у “хищника”. Нельзя ли объяснить зимний клев окуня на мормышку при посадке на крючок окуневого глаза, мотыля или кусочка червяка тем, что хищная рыба бросается отнять эту насадку у кого-то, кто гонится за ней. А как же дело обстоит с полухищной и нехищной рыбой?
Узнав о хорошем клеве карася на реке Волме, я собрал три легкие удочки и субботним вечером выехал на рыбалку. Утром до восхода солнца я был на реке. Мои удилища лежат на прибрежных зарослях аира. Все три удочки настроены на различную глубину и закинуты на различные расстояния от берега. В зарослях водяных растений слышно все учащающееся характерное чмоканье кормящейся рыбы. Слева от меня перекат, заросший речной травой.
Первым ушел в воду поплавок на удочке, заброшенной поглубже. На нее попался небольшой окунек. Еще несколько мелких окуньков привели меня к мысли заменить обычный крючок мормышкой. Низ у нее был латунный с ребром, а сверху напаяна капля почерневшего свинца. На крючок я насадил половину червяка и забросил на старое место, в расчете на крупного окуня.
Скоро поплавок начал раскачиваться, двигаться в стороны и пятиться к берегу. Я подсек и выбросил на берег карася. Мормышка с червяком была глубоко во рту рыбы. Мной в этот день было поймано на мормышку с червем три плотвы. Необходимо отметить, что на мормышку клевало чаще и брались наиболее крупные караси. Два дня спустя я там же на мормышку наловил восемь килограммов карасей.
Заканчивая, остается обобщить эти наблюдения. Более частый клев на удочку с мормышкой и более крупные караси, особо попадавшиеся на нее, указывают, что и мирная рыба не прочь схватить червяка, которого хочет схватить кто-то другой. Карась хватал сразу обоих, может быть не желая упустить ни того, ни другого. Вот почему мормышка оказалась глубоко во рту у карася. Полагаю, что изобретение насадок и приманок, вроде описанных мною, послужит еще более успешной спортивной ловле рыбы.
