Наш небольшой поисковый геологоразведочный отряд из Москвы, куда я был зачислен коллектором на время отпуска, сплавлялся по небольшой, но очень красивой и рыбной таежной речке Сухая Тунгуска. Нам предстояло пройти ее почти от истока до устья. Дорога из Москвы в верховье Сухой Тунгуски предстояла неблизкая, с множеством пересадок, и, чтобы уменьшить экспедиционный груз, пришлось частично пожертвовать продуктами — надеялись на рыбу и дары леса.
Еще в Туруханске, ожидая вертолет, мы выяснили у местных рыболовов, что этим летом в связи с низким уровнем и небывало теплой водой в реках рыба неактивна и блесну не берет. Это было плохим признаком. Мы надеялись, что в среднем и нижнем течении из-за множества притоков река станет полноводнее и рыба будет ловиться. Действительно, спускаясь ниже по течению реки, мы убедились, что рыбы становилось больше, но она не брала наши приманки. Однажды мы разбили лагерь в красивейшем месте, где река ниспадала небольшим водопадом. Здесь она делала изгиб и изобиловала множеством подводных и надводных камней-валунов. Течение ее было стремительным. Прекрасное место для тайменя! Вечером мы, наконец, увидели и самого тайменя, его мощные всплески, прыжки и вертикальные “свечи”.
Утром, еще до восхода солнца, я взял спиннинг и вышел из палатки на берег, где вчера играла рыба. Было тихо, над рекой клубился туман, кругом возвышалась величественная тайга без конца и края. Первые робкие лучи касались верхушек вековых деревьев, дробились на тонкие лучики и терялись в густом утреннем тумане, делая его слегка розоватым. Картина была завораживающей. И в этой безмолвной, пугающей тишине вдруг выстрелом прозвучал первый всплеск тайменя. Река сразу ожила — то тут, то там начались всплески и прыжки могучих сибирских рыб. Вначале я стоял, как зачарованный, но вскоре оцепенение прошло и азарт охотника взял верх.
В это утро я приготовил сибирскому лососю “сюрприз” и, как потом оказалось, не ошибся. Собираясь в экспедицию, я штудировал рыболовную литературу и обратил внимание на описание блесны с оригинальной игрой на быстром течении. Я изготовил несколько таких блесен из разных материалов, сплавов и покрытий. Этими блеснами я и воспользовался в это утро. Прицепил к карабину одну из них. Первый бросок я сделал выше по течению с таким расчетом, чтобы блесна сделала поворот около валуна, возвышающегося над водой на середине реки.
Таймень блесну заметил и сопровождал ее почти до берега, но не взял. Я сделал второй заброс — все повторилось. Опытному спиннингисту это явление говорит о том, что блесну необходимо заменить на другую. Поставил почти такую же, но сделанную из другого материала. Поднялся немного вверх по течению к следующему возвышающемуся над водой валуну. Очередной заброс, но таймень не берет и эту.
Утренняя зорька на исходе, солнце поднимается все выше. Нервы мои на пределе. Откладываю блесны в сторону и цепляю популярную в Сибири искусственную “мышь”… Заброс, таймень мгновенно всплывает на поверхность… и уходит в глубину. Еще несколько забросов в разных местах оказались безуспешными. Видимо, правы местные жители, предупреждавшие, что этим летом рыба не берет блесны. Снял “мышь”. Руки дрожали от волнения. Кое-как прицепил следующую блесну и отправил ее в бурный поток. Приманка ярко заиграла в освещенной солнцем воде. Таймень ее сразу же заметил, мягко и как бы неуверенно взял. Я начал осторожно вращать катушку спиннинга. Казалось, не рыбу, а тяжелое бревно я тащил из воды. Никакого сопротивления.
И вдруг стремительный бросок в сторону. Удилище задрожало, завибрировало, катушка пронзительно завизжала, лески на ней почти не осталось. Я поставил катушку на тормоз, леска натянулась, словно струна. Таймень всплыл на поверхность вдали у небольшого валуна. Он утомился и отдыхал, затем нырнул на дно, стремясь спрятаться за валун. Я попытался стронуть его с места, он упирался, мотал головой, дергая леску. Потихоньку стал подводить тайменя к берегу. Вот он совсем близко, уже отчетливо видна его зубастая пасть, но, увидев меня, он резко бросился в сторону и, едва касаясь брюхом поверхности воды, помчался к небольшому водопаду, разбивая белую пену своим огненным хвостом., В следующий миг он завертелся волчком и вдруг, разогнавшись, высоко взвился “свечкой”, а затем, сделав еще несколько прыжков, лег на дно. Спиннинг вибрировал, грозя сломаться каждую минуту, катушка жалобно визжала, леска гудела в тон реву реки, меня лихорадило от волнения, а сердце колотилось от счастья.
Наконец таймень перестал сопротивляться и мне удалось подвести его к берегу. Увидев меня, он вновь встрепенулся, завертелся и запрыгал, стараясь дальше уйти от берега. Так продолжалось некоторое время, пока он совсем не обессилел и послушно пошел к берегу. Мне удалось вывести его на пологую галечную косу и вынести на берег.
Чтобы убедиться, закономерен ли успех или все же случаен, сделал заброс и вытащил второго тайменя, но уже поменьше. Еще заброс — и третий таймень становится моей добычей. Я почти уверен, что причина успеха — блесна, изготовленная из меди и покрытая с обеих сторон серебром. Видимо, в воде она создавала более сильное электрическое поле по сравнению с такими же блеснами, изготовленными из других материалов. Чтобы убедиться в правильности своего вывода, я снял “счастливую” блесну и по очереди привязывал другие блесны. Поклевок не было. Я опять нацепил “чудо-блесну”, и четвертый таймень запрыгал у моих ног. На протяжении всего маршрута я и мои спутники испробовали множество различных блесен, но успех неизменно приносила только одна — с наибольшим электрополем. Там, где наверняка был таймень или ленок, почти каждый заброс приносил успех…
