Дерево посреди реки. Первый жерех.

Дерево посреди реки. Первый жерех. Павел Рябиков, Газета "Рыбак-Рыбака" №15 (июль 2004 г.) Мое первое знакомство с нижневолжским жерехом было очень романтическим и, надо отметить, вполне трудовым. Это был уже второй мой приезд на нижнюю Волгу. В первый раз, за год до этого, мы прожили у реки почти месяц, но жереха не ловили: из плавсредств у нас была только неповоротливая резиновая лодка, выгрести на которой против течения не смогла бы, даже, наверное, олимпийская команда по гребле. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что в тот, первый, раз нам вполне хватило эмоций от судака, леща, язя и тому подобного "мелкого частика" (о соме и сазане речь тогда еще не шла, ловить их мы не умели). А вот на жереха впервые меня отвез сосед по острову, основательный волгоградский человек Володя. Проводил он свой отпуск в одиночестве, вдали от семьи, в большом шатре в компании катера, ракетницы и канистры первоклассного самогона. В свободное от ракетницы и самогона время Володя с большим успехом ловил в четырех километрах ниже острова язя и леща на "кольцовку". С уловом, надо сказать, он обращался варварски: срезал с килограммовых рыб филе и делал из него котлеты, все же остальное выбрасывал обратно в реку, отчего территория возле его стоянки была очень уважаема чайками. Естественно, самогон и ракетница — не замена человеческому обществу, и как-то само собой вышло так, что большую часть вечеров Володя проводил в нашем лагере. Дети, которым он давал бабахать из ракетницы, были от него без ума. Да и взрослые, в общем, совершенно против Володиного общества не возражали: он был приятным собеседником да и, вообще говоря, просто хорошим человеком. Как-то раз вечером у костра зашел разговор о ловле жереха на чаичьих котлах. "Авторитеты" нашего лагеря качали головами и говорили, что ловля эта трудная, сложная, редкая и так далее. Но Володя, простой человек, был совершенно другого мнения. — Да чего жерех. Жерех вон, бьет себе, каждое утро мимо него на рыбалку езжу! А кстати, не хотите ли, кто-нибудь, жереха-то половить? — А ты ж вроде не жереха ловишь, Володь? — Да я-то нет, но там посередине реки карча лежит, еще с половодья — ее на меляке корнями зацепило, ну дак жерех там, прямо рядом с ней. Я могу кого-нибудь утром высадить, а потом часов в десять забрать, — сообщил Володя. "Авторитеты" не спешили соглашаться. — Ну, может, ты, Паш, хочешь? "Хочу ли я?!!" Мне тогда еще не исполнилось двадцати лет, и скажи мне Володя, что жерех ловится только на гадючьи головы, я бы к утру добыл как минимум штук десять. — Володь, во сколько встаем? Нижняя Волга редко бывает спокойной. Даже с утра штиль и туман, так радующие душу на подмосковных водоемах, там весьма редкие гости. Однако, утро было именно таким — штилевым и туманным. Карча, внезапно вынырнув из тумана, медленно подплыла к оранжевому носу катера. — Ну, с богом, и ни пуха тебе, — сказал Володя, после того как я с грехом пополам залез на ствол карчи. Карча оказалась на поверку даже не деревом — она оказалась целым древесным миром. Огромная ива, на которой наверняка вешались от тоски еще поклонники утопленной Стенькой Разиным персидской княжны, была смыта половодьем прямо в реку. Однако, дерево это было настолько монументальным, что его корни зацепились за дно на быстром песчаном перекате и задержались там до августа месяца. Учитывая глубину, как выяснилось чуть позже, — метра четыре, — и очень сильное течение, это с их стороны поступок был вполне геройский. Я не знаю, может быть, они даже как-то проросли и закрепились в песке, потому что крона горизонтально лежащего в воде дерева зеленела, как будто ствол все лето простоял на берегу, а не лежал на перекате километрах в полутора от ближайшей суши. При этом, толщина ствола вполне позволяла перемещаться по нему, особо не опасаясь свалиться в воду — только обсохшая, надводная часть была в ширину метра полтора. В общем, дерево это было всем деревьям дерево. Даже просто встретить рассвет на таком дереве было большим приключением, но ведь меня ждал еще и жерех! Расчистив себе небольшое пространство для маневра спиннингом, я сделал первый заброс. Не успел сделать пару оборотов — поклевка! Но рыба оказалась некрупной — старый друг, полосатый товарищ, таких и рядом с лагерем полно. Однако, хотя чаек, этих спутников жереха, поблизости видно не было, все же в затопленной кроне дерева и в ста метрах ниже активно плескалась какая-то крупная рыба. Еще заброс — и вот он! Король перекатов весом в целых сто пятьдесят граммов! Первый в моей жизни жерех оказался на удивление некрупным. Ладно, иди обратно и позови папу. Надо перекурить, обдумать ситуацию. Упс! Пачка сигарет довольно резво уплывает по направлению к каспийскому морю. Тщательнее надо все-таки держать баланс, да и от привычек наземной ловли придется отказаться. Ладно, за дело. Течение под моим деревом злобное, блесну приходится притормаживать в полете, сокращать дальность броска — даже двадцатиметровая подмотка оказывается слишком длинной, из-за того, что мощное течение сносит вертушку прямо в крону дерева. И вот, уже после десятка вытащенных и отпущенных окуней, леску резко ведет, наконец, в сторону. Металлический спиннинг советского еще разбора сгибается в дугу, сердце лупит в груди, катушка "Дельфин" того же разбора, что и удилище, от счастья теряет дар фрикциона. Жерех взял прямо под кроной, половина которой в воде. Задача состоит в том, чтобы дать ему слегка отойти от веток, и выводить там, где чисто. Как же неудобно самому себе подсачивать! И как же, мягко говоря, не помогает проклятое течение! Это потом я жерехов такого калибра — от килограмма до полутора — буду равнодушно подводить к байдарке одной левой рукой и вынимать за жабры второй правой, а сейчас руки трясутся в такт сокращениям сердечных мышц. Как потом, на берегу, при торжественном взвешивании выяснилось, мой первый жерех оказался потом поболее стандартных полутора кил: в нем было кило восемьсот. За то утро я вытащил еще двух, чуть поменьше. Когда Володька подъехал меня забирать, мне показалось что не утро, а прямо-таки целую небольшую жизнь я провел на карче посередине Волги. Тем более, что было не скучно: в перерывах между жерехами рекламные паузы заполнял окунь, во множестве толпившийся в кроне ивы.  Было это все, к счастью, в самом начале сезона, и прожили мы на Волге потом еще целый месяц. На карчу я наведывался весьма регулярно. Собственно, замечательная серебристая рыба познакомила меня в итоге с Волгой близко и подсказала наиболее правильный способ общения с этой рекой: по ней, как оказалось, приятнее всего ходить не под мотором, а веслаться на байдарке — причем, при желании на байдарке вполне можно выгрести и против течения. В нашем лагере байдарка была, но использовалась она для каботажной рыбалки. Как оказалось, байдарка вполне позволяют доплыть до жереховой карчи и без особенных усилий добраться потом обратно в лагерь. Жерех ловился около ивы еще недели две, после чего окончательно распугался. С тех пор я много ловил жереха на Нижней Волге. Главное — найти котел, на котором берет не стандартный килограммовый жерех, а его трех-четырех килограммовые собратья. На отрезке Каршевитое — Ступино мне известно на настоящий момент три таких точки, они год от года если и смещаются, то не сильно. Но того, первого жереха, пойманного с дерева, мне не забыть никогда. Материал любезно предоставлен сайтом www.rybak-rybaka.ru .

Поделиться