Дерево посреди реки. Первый
жерех.
Дерево
посреди реки. Первый жерех.
Павел Рябиков,
Газета "Рыбак-Рыбака" №15
(июль 2004 г.)
Мое
первое знакомство с
нижневолжским жерехом
было очень романтическим
и, надо отметить, вполне
трудовым. Это был уже
второй мой приезд на
нижнюю Волгу. В первый раз,
за год до этого, мы прожили
у реки почти месяц, но
жереха не ловили: из
плавсредств у нас была
только неповоротливая
резиновая лодка, выгрести
на которой против течения
не смогла бы, даже,
наверное, олимпийская
команда по гребле. Впрочем,
справедливости ради надо
сказать, что в тот, первый,
раз нам вполне хватило
эмоций от судака, леща, язя
и тому подобного
"мелкого частика" (о
соме и сазане речь тогда
еще не шла, ловить их мы не
умели).
А вот на жереха впервые
меня отвез сосед по
острову, основательный
волгоградский человек
Володя. Проводил он свой
отпуск в одиночестве,
вдали от семьи, в большом
шатре в компании катера,
ракетницы и канистры
первоклассного самогона. В
свободное от ракетницы и
самогона время Володя с
большим успехом ловил в
четырех километрах ниже
острова язя и леща на
"кольцовку". С уловом,
надо сказать, он обращался
варварски: срезал с
килограммовых рыб филе и
делал из него котлеты, все
же остальное выбрасывал
обратно в реку, отчего
территория возле его
стоянки была очень
уважаема чайками.
Естественно, самогон и
ракетница — не замена
человеческому обществу, и
как-то само собой вышло
так, что большую часть
вечеров Володя проводил в
нашем лагере. Дети, которым
он давал бабахать из
ракетницы, были от него без
ума. Да и взрослые, в общем,
совершенно против
Володиного общества не
возражали: он был приятным
собеседником да и, вообще
говоря, просто хорошим
человеком.
Как-то раз вечером у костра
зашел разговор о ловле
жереха на чаичьих котлах.
"Авторитеты" нашего
лагеря качали головами и
говорили, что ловля эта
трудная, сложная, редкая и
так далее. Но Володя,
простой человек, был
совершенно другого мнения.
— Да чего жерех. Жерех вон,
бьет себе, каждое утро мимо
него на рыбалку езжу! А
кстати, не хотите ли,
кто-нибудь, жереха-то
половить?
— А ты ж вроде не жереха
ловишь, Володь?
— Да я-то нет, но там
посередине реки карча
лежит, еще с половодья — ее
на меляке корнями
зацепило, ну дак жерех там,
прямо рядом с ней. Я могу
кого-нибудь утром
высадить, а потом часов в
десять забрать, — сообщил
Володя.
"Авторитеты" не
спешили соглашаться.
— Ну, может, ты, Паш, хочешь?
"Хочу ли я?!!" Мне тогда
еще не исполнилось
двадцати лет, и скажи мне
Володя, что жерех ловится
только на гадючьи головы, я
бы к утру добыл как минимум
штук десять.
— Володь, во сколько встаем?
Нижняя Волга редко бывает
спокойной. Даже с утра
штиль и туман, так радующие
душу на подмосковных
водоемах, там весьма
редкие гости. Однако, утро
было именно таким —
штилевым и туманным. Карча,
внезапно вынырнув из
тумана, медленно подплыла
к оранжевому носу катера.
— Ну, с богом, и ни пуха тебе,
— сказал Володя, после того
как я с грехом пополам
залез на ствол карчи.
Карча оказалась на поверку
даже не деревом — она
оказалась целым древесным
миром. Огромная ива, на
которой наверняка
вешались от тоски еще
поклонники утопленной
Стенькой Разиным
персидской княжны, была
смыта половодьем прямо в
реку. Однако, дерево это
было настолько
монументальным, что его
корни зацепились за дно на
быстром песчаном перекате
и задержались там до
августа месяца. Учитывая
глубину, как выяснилось
чуть позже, — метра четыре, —
и очень сильное течение,
это с их стороны поступок
был вполне геройский. Я не
знаю, может быть, они даже
как-то проросли и
закрепились в песке,
потому что крона
горизонтально лежащего в
воде дерева зеленела, как
будто ствол все лето
простоял на берегу, а не
лежал на перекате
километрах в полутора от
ближайшей суши. При этом,
толщина ствола вполне
позволяла перемещаться по
нему, особо не опасаясь
свалиться в воду — только
обсохшая, надводная часть
была в ширину метра
полтора. В общем, дерево
это было всем деревьям
дерево. Даже просто
встретить рассвет на таком
дереве было большим
приключением, но ведь меня
ждал еще и жерех!
Расчистив
себе небольшое
пространство для маневра
спиннингом, я сделал
первый заброс. Не успел
сделать пару оборотов —
поклевка! Но рыба
оказалась некрупной —
старый друг, полосатый
товарищ, таких и рядом с
лагерем полно. Однако, хотя
чаек, этих спутников
жереха, поблизости видно
не было, все же в
затопленной кроне дерева и
в ста метрах ниже активно
плескалась какая-то
крупная рыба.
Еще
заброс — и вот он! Король
перекатов весом в целых
сто пятьдесят граммов!
Первый в моей жизни жерех
оказался на удивление
некрупным. Ладно, иди
обратно и позови папу. Надо
перекурить, обдумать
ситуацию. Упс! Пачка
сигарет довольно резво
уплывает по направлению к
каспийскому морю.
Тщательнее надо все-таки
держать баланс, да и от
привычек наземной ловли
придется отказаться.
Ладно, за дело.
Течение под моим деревом
злобное, блесну приходится
притормаживать в полете,
сокращать дальность
броска — даже
двадцатиметровая подмотка
оказывается слишком
длинной, из-за того, что
мощное течение сносит
вертушку прямо в крону
дерева.
И вот, уже после десятка
вытащенных и отпущенных
окуней, леску резко ведет,
наконец, в сторону.
Металлический спиннинг
советского еще разбора
сгибается в дугу, сердце
лупит в груди, катушка
"Дельфин" того же
разбора, что и удилище, от
счастья теряет дар
фрикциона.
Жерех взял прямо под
кроной, половина которой в
воде. Задача состоит в том,
чтобы дать ему слегка
отойти от веток, и выводить
там, где чисто. Как же
неудобно самому себе
подсачивать! И как же,
мягко говоря, не помогает
проклятое течение! Это
потом я жерехов такого
калибра — от килограмма до
полутора — буду равнодушно
подводить к байдарке одной
левой рукой и вынимать за
жабры второй правой, а
сейчас руки трясутся в
такт сокращениям
сердечных мышц.
Как потом, на берегу, при
торжественном взвешивании
выяснилось, мой первый
жерех оказался потом
поболее стандартных
полутора кил: в нем было
кило восемьсот.
За то утро я вытащил еще
двух, чуть поменьше. Когда
Володька подъехал меня
забирать, мне показалось
что не утро, а прямо-таки
целую небольшую жизнь я
провел на карче посередине
Волги. Тем более, что было
не скучно: в перерывах
между жерехами рекламные
паузы заполнял окунь, во
множестве толпившийся в
кроне ивы.
Было это все, к счастью, в
самом начале сезона, и
прожили мы на Волге потом
еще целый месяц. На карчу я
наведывался весьма
регулярно. Собственно,
замечательная серебристая
рыба познакомила меня в
итоге с Волгой близко и
подсказала наиболее
правильный способ общения
с этой рекой: по ней, как
оказалось, приятнее всего
ходить не под мотором, а
веслаться на байдарке —
причем, при желании на
байдарке вполне можно
выгрести и против течения.
В нашем лагере байдарка
была, но использовалась
она для каботажной
рыбалки. Как оказалось,
байдарка вполне позволяют
доплыть до жереховой карчи
и без особенных усилий
добраться потом обратно в
лагерь. Жерех ловился
около ивы еще недели две,
после чего окончательно
распугался.
С тех пор я много ловил
жереха на Нижней Волге.
Главное — найти котел, на
котором берет не
стандартный килограммовый
жерех, а его трех-четырех
килограммовые собратья. На
отрезке Каршевитое —
Ступино мне известно на
настоящий момент три таких
точки, они год от года если
и смещаются, то не сильно.
Но того, первого жереха,
пойманного с дерева, мне не
забыть никогда.
Материал любезно
предоставлен сайтом
www.rybak-rybaka.ru .
No Result
View All Result
|